Храмовники списаны с инквизиторов, только что до меня дошло. Как-то я не задумывалась раньше о такой прямой параллели. Хотя казалось бы, военизированный орден церкви, действующий от имени Создателя и имеющий право на истребление магов. Чего проще-то. А Меридит прямо Изабелла Кастильская. Забавно смотреть, как по десятому кругу выворачивают одни и те же темы. Мне это нравится. Такое же ощущение, как когда героев твоей любимой книги/фильма неутомимые фикрайтеры или собственный мозг помещает в бесконечные АУ: пиратское, вампирское, современное, времен ВОВ, космическое, революционное etc. В Эквелибриуме, например, была неприкрытая нацистская эстетика. Вылощенная, утрированная и красивая. Хотя в положенном в основу романе "Мы" нет этой эстетики ни грамма. Это исключительно фантазия создателей.

Я вот подумала, каким бы я была инквизитором. И решила, что хорошим. Просто прекрасным. Потому что нет ничего легче, чем эмоционально отстраниться от чего-либо. Вывести меня на эмоции можно только надавив на больные мозоли, показав, что я полное ничтожество и все, что я делаю, думаю или говорю, ничего не стоит. Тогда во мне поднимется безысходная боль (та самая, которая "умер сегодня сероглазый король"). И ярость, и стыд, и шум. А в целом даже когда я начинаю выводить кого-то на эмоции или сама фонтанирую эмоциями, то мне либо скучно (первый случай) или я кого-то отзеркаливаю в его порывах (второй случай). А внутри я всегда довольно безразлична. [Еще злюсь, когда используют мои вещи, не спросив, и едят мою еду. Прямо сильно злюсь, не знаю, можно ли это назвать сильными эмоциями.]
Так, эмоциональная отстраненность от процесса бессчетных казней мне была бы обеспечена. Фанатиком от религии я бы вряд ли стала, а вот как способ подняться по социальной лестнице и вести политическую игру рассмотрела бы точно. К тому же сильная идеологическая составляющая меня бы привлекла. Или оттолкнула, но тогда бы я стала оппозиционером инквизиции, а пост не о том. Пост о том, каким бы я была инквизитором.
Я была бы малодушным инквизитором. Потому что помогала бы сбежать красивым молодым девушкам и совсем уж незапятнанным людям, если, конечно, риск попасться был бы не слишком велик.
В конце жизни мои серо-зеленые глаза превратились бы чисто серые с выцветшим ободком вокруг радужки. Лицо бы припухло и опустилось бы вниз некрасивыми складками. Вокруг плотно сжатых губ явно бы обозначились брыли, веки тяжело спускались на почти прозрачные глаза. Когда я это все придумывала, то еще не видела вот это фото Изабеллы Кастильской. А оно как бы намекает.

А если бы я была оппозиционером, мерзким еретиком, революционером от народа, то не было у меня никаких брылей и глаза бы не выцвели. Потому что меня бы сожгли бы на костре лет в 28, показательно и масштабно. Обязательно масштабно. А то некоторых вонючие стражники в камерах насилуют, некоторым головы на скотном дворе отрубают, четвертуют кого-то, но только не меня. Меня на костре и масштабно и под звездами.

Мой ум сдох
Ранней весной,
Когда в саду
Распустился куст.
И в свете луж
Нашел я ответ:
Мой ум сдох
Его больше нет.

Надо будет для разнообразия попробовать написать не только о себе. Получится или нет, интересно. Я бы не стала делать ставки, точно бы не стала.